Путь на восток. Летопись Моттеруэля - Вадим Боратинский

– Вы поймете, что он имел в виду, когда увидите город, – перебил брата Чаго. – Весь он был вырезан в горе. Замок, каждый дом, башни… Все они когда-то давно были единой скалой, стертой с лица земли орудиями наших предков.

– Стертой – это еще мягко сказано, – вставил Ктур. – В ее основании обнаружили залежи серебра, а всего через сто лет о ней напоминали лишь редкие остроконечные глыбы не больше ста футов высотой. Из них-то и вырезали дома.

– И казалось, места надежнее нет на всем острове, – продолжил Чаго. – И правильно казалось, лучше укрытия вы не найдете. Никто не смел приблизиться к воротам города ни с запада, ни с востока. А на севере и юге ворот вообще нет, город окружают горы. Так вот, после прибытия остальных людей на остров и заселения ими восточной его части к нам явились ханайцы, лишенные своих северных территорий. Пришли они, однако, не с просьбами, а с оружием в руках и осадными орудиями, которые явно прихватили у агвенов. Даже жаль этих бедняг, тащить такую тяжесть в горы…

– Они сказали, что не тронут город, если мы дадим им достаточно золота, чтобы выкупить земли у кайсерийцев и агвенов, или поможем избавиться от них. Разумеется, Накрин победоносный, величайший из правителей Читрокара за всю историю, не согласился помогать кучке вооруженных ханайцев. Но потом он едва не пожалел об этом. Они оказались удивительно стойкими бойцами. Во время осады многие наши мастера ушли из этого мира вместе с секретами своего искусства, многие воины погибли под оружием врага. Но, благодаря успешной вылазке, возглавленной самим Накрином, город был спасен, а ханайцы, потерявшие почти всю свою армию, если это можно было так назвать, отправились на остров, который люди назвали Ханай, прихватив с собой и братьев с болот.

– Люди пришли с материка… – раздался голос Эрдола. – И заняли место, где раньше жили ханайцы? Неудивительно, что после этого те обрушили на пришедших все свои силы.

– Да, это не самая красивая страница в истории кайсерийцев и агвенов, но без нее не существовало бы всех остальных, не было бы Ниста и Арвенхолла, – ответил Нуреторн. – Так было всегда. Одни приходят, другие уходят, сильные захватывают, слабые подчиняются или погибают.

– Или укрываются в своем логове, как крысы, и собирают силы для неожиданного нападения, – вставил Коловари. Нуреторн бросил на него неодобрительный взгляд и постарался сменить тему.

– Хоракью просил передать, что скоро начнется снегопад.

– А мы как раз отстали от отряда, – заметил Ктур. – Эй, поторопи этих старых козлов, а то еще потеряемся по дороге домой и замерзнем насмерть в этих горах!

– Не такие уж они и старые, – откликнулся Чаго. – И скорее волы постареют до следующего снегопада на десять лет, чем мы потеряемся на этом тракте. Ты прекрасно знаешь, что тут нету ни одной развилки до самой пещеры.

– Зато в ней их больше, чем мечей в тронном зале.

За разговором люди не заметили, как похолодало. Они уже шли по леднику, заполнившему понижение в склоне, сугробы по сторонам от тракта были выше пояса, а на нем ноги иногда уходили в холодную белую толщу по колено. Шагать в хвосте отряда было легче: идущие спереди люди и животные ногами разгребали сугробы, значительно облегчая работу остальным. Вскоре под снегом почувствовались ступени.

– Лестница приведет нас прямо к входу в пещеру, – пояснил Чаго. – Мы уже близко, так что поторопитесь, пока вас не засыпало с головой!

Братья нголримы рассмеялись и ускорили шаг, оставив позади собеседников.

– Вот сейчас заметно, что они совсем не выходят из своего города, – возмущенным тоном высказал Коловари. – Могли бы хоть перед входом очистить дорожки от снега!

– Тише, Коловари, – одернул его Ватиньер. – Все они очень любят свой город и гордятся им. По праву или нет – скоро узнаем, но в любом случае не стоит отвечать насмешками на теплый прием. А пока жаловаться нам не на что.

– Кроме погоды, – заметил Эрдол, стряхивая с волос крупные снежинки.

– Такой снегопад для высокогорья – хорошая погода, – возразил Нуреторн. – Иногда всего за час выпадает столько снега, что можно утопить человека с головой. Еще хуже, когда при снегопаде дует порывистый ветер, в такую погоду даже нголримы не рискуют выходить из домов.

Как по просьбе намучившихся людей, небо сжалилось, и тучи рассеялись. Из-за них выглянула холодная, как лед, луна, многократно отраженная каждой гранью каждой снежинки. Снег прекратился, но ветер усилился, отправляя навстречу путникам залпы метелей один за другим. Холодный воздух залезал под теплую одежду, прокусывая кожу тонкими острыми зубами. Ноги уже давно не слушались своих хозяев, а лишь шагали там, где меньше снега, вперед, к теплу… Эрдол начал спотыкаться на каждом шагу, глаза его закрывались. Наконец, обессилев, он упал. Заметив это, Чаго вернулся к отстающим.

– Дело плохо, он не должен останавливаться. Если заснет на холоде, умрет и даже не заметит этого, – воин достал из-за пояса флягу и влил в рот мальчику содержимое. Прозрачно-коричневая жидкость потекла по неподвижным губам. – Это разгонит кровь в его жилах. Сможете дотащить его? До тоннеля осталось совсем немного.

Ничего не ответив, Ватиньер взвалил Эрдола на спину, как мешок, вещи обессилевшего взял Нуреторн. Под тяжестью ноши через некоторое время начали утомляться и они, но очень скоро заметили, что лестница кончилась, а дорога делает поворот прямо к огромному, скрывшему луну темному силуэту, врезавшемуся в небо еще на сотни футов. Привыкшие к довольно крутому подъему, путники едва ли не побежали по ровной дороге. И очень скоро быстрые шаги привели их к остальному отряду. Заметив, что он растянулся, Хоракью приказал всем ждать отстающих у входа в пещеру. Люди не выглядели сильно уставшими, но животные тяжело дышали, из их ноздрей клубился густой пар.

Предводитель отряда сам подошел к Эрдолу, неподвижно висевшему на спине Ватиньера.

– Я дал ему немного телогрейки, ваша милость, – сообщил Чаго. Сын графа кивнул.

– Снадобье не даст ему умереть от холода, с ним все будет в порядке. Но надо поспешить, оно не действует вечно. Будьте осторожны в пещере, не отставайте. Внутри вас ждет настоящий лабиринт, из которого выбраться не ходившему там раньше не под силу, – обратился он к Нуреторну, после чего вновь возглавил отряд и повел его к зияющей в горе пустоте.

Никаких ворот на входе не было, поэтому внутрь всегда заметало значительное количество снега. Над входом в пещеру, вырезанный в скале, смотрел на входивших в нее белый орел. Окружали его надписи на каком-то древнем языке. «Здесь начинаются владения нголримов. Кто явится сюда с факелом и мечом, останется навеки мерзнуть в недрах Валдрета», – прочитал Нуреторн.

– С огнем и мечом, – улыбнувшись, поправил его Чаго. – В слове «факел» на древне-нголримском две буквы «Т». Где ты научился нашему старому языку?

– В библиотеке графа Харнауса, – ответил Нуреторн.

– Скучно же тебе там было…

– С книгой редко бывает скучно. Хотя, признаюсь, были в той библиотеке книги и поинтереснее.

Наконец, последние в отряде путники вошли в пещеру. От надоевшего до жути ветра остались только протяжные завывания позади. Обдало приятным теплом.

– Огненное дыхание Валдрета, – сообщил идущий рядом Ктур. Очнулся Эрдол и, смущенный, потребовал опустить его на землю. Но коснувшись ногами твердой скальной породы, служащей полом пещеры, убедился в том, что самостоятельно идти не может. Ноги окоченели. Но и висеть на плечах товарища, будучи в сознании, юношеская гордость ему не позволяла. Условились на том, что братья взяли его под руки.

В пещере стояла густая тьма. Воздух был насыщен влагой. Дорогу на ощупь находили ногами, взяв за ориентир мелькающий из-за спин впереди идущих людей огонек. Вскоре появился еще один, за ним еще и еще… Ближайший огонек, как и все последующие, оказался старым стеклянным светильником, со всех сторон залитым воском. Тусклые фонарики совсем не казались такими после беспросветной мглы в начале тоннеля. При их свете даже можно было осмотреть его своды. Тоннель окружала скала темно-серого цвета. Кое-где на отдельных камнях рос лишайник.

Справа наверх уходила тропа, тянущаяся недолго над основным трактом, после чего уходящая вглубь скалы. Еще один поворот, теперь уже влево, миновали путники, и перед ними возникла развилка из трех дорог. Выбирать, к счастью, не пришлось. Весь отряд уверенно шел по самой правой дороге, и путешествующие по этому тоннелю впервые люди, не отставая, следовали за своими проводниками. Шум шагов и топота тяжелых копыт нарушил неожиданный, пока еще тихий звук журчащей воды, наполняющий весь тоннель от пола до потолка. Спустя несколько сотен шагов звук уже затмил все остальные, прокатываясь эхом взад-вперед по пещере, подобно своему источнику. Свет следующего светильника растворялся в густом тумане. Нет, не в тумане, в паре.